Тит Нат Хан Чудо осознанности.doc

Я ответил: «Есть два способа мыть посуду. Во-первых, мыть по­суду, чтобы сделать ее чистой. Во-вторых, мыть посуду, чтобы мыть посуду».

Джим обрадовался и сказал: «Я выбираю второй способ: мыть посуду, чтобы мыть посуду».

Я передал ему этот «ответственный» пост на целую неделю.

Если, занимаясь мытьем посуды, мы только и думаем об ожи­дающей нас чашке чая, то спешим справиться с мытьем как с лиш­ней работой. Тогда мы не «моем посуду, чтобы мыть посуду». Мы мертвы, когда моем посуду таким образом. В самом деле, мы совер­шенно не в силах понять всю радость бытия, пока стоим у раковины на кухне. Если мы не сможем мыть посуду, то, скорее всего, мы также не сможем пить чай. Держа в руке чашку чая, мы будем ду­мать о посторонних вещах, едва осознавая, что именно мы держим в руках. Нас уносит в будущее, и мы не в силах по-настоящему про­жить текущую минуту жизни.

Как съесть мандарин

Я помню, несколько лет назад, когда я первый раз вместе с Джи­мом путешествовал по Соединенным Штатам, мы сели под деревом и разделили мандарин. Джим стал говорить о том, что мы станем делать в будущем. Когда мы обсуждали интересные проекты, он на­столько увлекался ими, что буквально забывал про то, что он делает в данный момент. Он положил в рот дольку мандарина и, даже не начав жевать ее, уже приготовился отправить в рот другую. Он вряд ли понимал, что ест мандарин. Я только сказал: «Ты должен съесть дольку мандарина, которая у тебя во рту».

Джим стал осознавать свои действия. Это было все равно как ес­ли бы он и вовсе не ел мандарин. Если бы он в самом деле ел его, то «ел» бы и свои планы на будущее.

У мандарина есть дольки. Если вы сможете съесть одну дольку, возможно, вы съедите весь мандарин. Но если вы не можете съесть даже дольку, значит вы точно не сможете съесть весь мандарин. Джим понял меня. Он медленно опустил руку и сосредоточился на

-9-

дольке, уже находившейся во рту. Он осознанно пережевал ее, перед тем как взять следующую дольку.

Позже, когда Джим попал в тюрьму за протест против военных действий, я, беспокоясь о том, сумеет ли он выдержать заточение в четырех стенах тюрьмы, отправил ему короткое письмо: «Помнишь ли ты мандарин, который мы ели когда-то вдвоем? Твое положение похоже на мандарин. Съешь его, и он станет тобой. Завтра ты уже не вспомнишь о нем».